В этом году в Москве четверо выпускников получили от 395 баллов за четыре ЕГЭ. Лучшая среди них — Нина Сидоренко: ЕГЭ по русскому, английскому, информатике и математике она сдала на 398. Нина выросла в семье вузовских преподавателей и училась в профильном физико-математическом классе. О подготовке к экзаменам и жизни самой умной выпускницы читайте в интервью «Правмиру».
Отличница, но не зубрежник
Содержание статьи:
— Что было особенного в твоей школе, что позволило сдать ЕГЭ на 398 из 400?
— Школа самая обыкновенная (Нина училась в московской школе №315. — Прим. ред.). Когда я пошла в 7-й класс, в ней, как и во многих школах Москвы, проводили математическую вертикаль. Это был эксперимент: профильный математический класс начинался как раз с 7-го. У меня всегда неплохо получалась математика, и я целенаправленно писала отбор. Мне туда хотелось, и я туда попала.
У нас было пять часов алгебры, три часа геометрии, час статистики и комбинаторики. Дополнительно наша учительница проводила двухчасовой факультатив после уроков для тех, кто хочет решать олимпиадные задачи.
Мне повезло, потому что я оказалась у учительницы, которая обычно преподавала в выпускных классах. Она ввела меня в мир олимпиад, и дальше я просто следовала за ней. В 10-м классе нас разделили по профилям, я выбрала физико-математический.
Потом уже просто не посчитаю, сколько в неделю было математик… В 11-м добавились факультативы по ЕГЭ, нужные для всех, и продолжились занятия к олимпиадам — для супержелающих. Было много физики, информатики — ее, наверное, не меньше, чем в классе, который считался инфоматом.
— Ты отличница?
— Я стала отличницей с первого класса, и потом все шло по накатанной. Один предмет у меня плохо получался, это география. Но заработать по ней пятерку было делом принципа. Я и другие ребята-отличники, которые шли в 10-й, ничего специального не делали, чтобы учиться хорошо, для нас это было нормально.
Я не работала прямо специально для красного аттестата. Он не был главной целью.
Мне в целом сложнее давались гуманитарные предметы, потому что я не зубрежник. В информатике, математике, физике ты хоть и учишь формулы, но все равно знаешь, как их вывести. В математике — во всяком случае, в тригонометрии — я часто этим пользовалась. А какие-то определения по обществознанию, даты по истории нужно знать точно.
Когда мы были помладше, по истории не один раз нам помогали другие классы, потому что они писали работы раньше, чем мы. Потом я смотрела на задания и понимала: если бы у меня заранее не было информации, я бы местами не ответила. При этом я честно читала все параграфы перед контрольной работой и даже что-то конспектировала, но все равно оказывалось, что запомнила не все или нужно было знать другое.
А вот читать люблю. По литературе прочитала, кажется, все, что нам задавали. Когда ты не в гуманитарном классе, к счастью, от тебя не требуют знать все тонкости анализа или даты жизни писателей. В последние два года нам больше задавали проекты, презентации, довольно простые работы по гуманитарным предметам — так что получать хорошие оценки было легче.
— Что получилось с олимпиадами?
— В школе мы готовились к перечневым олимпиадам — это вузовские олимпиады, которые нужно подтверждать баллами ЕГЭ. Вообще первый раз я пошла на такую перечневую олимпиаду по математике в 6-м классе, и то благодаря маме. Она откуда-то узнала про нее и сказала: «Иди попробуй». Я попробовала, мне понравилось.
Дальше я участвовала не только по математике, но и по предметам, которые мне были интересны: и физика, и психология, и русский, и иностранный.
Я смотрела название предмета: «О, прикольно, могу попробовать». Это не слишком съедало время, не давало никаких бонусов, но было интересно.
В последние два года я целенаправленно участвовала только по математике, русскому, английскому и лингвистике. В школе готовилась только по математике, а в остальном — сама. В итоге за 11-й класс у меня дипломы шести перечневых олимпиад: я либо призер, либо победитель.
Пробник на 96 баллов и убийственная математика
— Как при этом ты готовилась к ЕГЭ?
— В начале 11-го класса я написала, что буду сдавать пять предметов: русский, профильную математику, информатику, английский и физику. Но за месяц до крайнего срока от физики решила отказаться. Она мне была не нужна. Я выбирала между двумя направлениями, во всех вузах требовали русский и математику, а дальше — либо информатику, либо английский.
Брать репетиторов по математике и русскому я точно не собиралась. В школе готовили хорошо — во всяком случае, для меня. По русскому в конце 10-го класса я написала контрольную работу в формате ЕГЭ на 96 баллов и поняла, что дальше могу просто нарабатывать с учительницей на уроках и домашками. Английским занималась с репетитором все годы класса с третьего — просто чтобы знать язык лучше, чем при обучении в обычных школах. Этот же репетитор помогал мне готовиться к ЕГЭ.
По информатике нас очень хорошо готовили на уроках, но дополнительно я пошла в специальный центр подготовки к ЕГЭ, на очные занятия. Это было наше с мамой решение — чтобы у меня был еще один преподаватель. И школьный, и в центре — оба сильные. У них разные подходы, и за счет разных типов заданий, которые они давали, я могла смотреть на предмет шире.
— У мультистобалльников очень популярны онлайн-школы.
— Я тоже рассматривала онлайн-школы. Но очная форма для меня — способ структурировать расписание: ты собираешься, куда-то едешь, делаешь домашку, отправляешь, едешь ее разбирать. Я не очень люблю смотреть видео. Либо лично, либо текст.
— Зато время экономишь: лежишь на диване, слушаешь лекции.
— Вот мне это никогда не нравилось.
На дистанционке я понимала, что ложусь на диван — и продуктивность моя падает.
К тому же на очных занятиях нам очень понравился учитель: там была возможность написать пробное тестирование, поговорить.
— Так, а математика у тебя на каком уровне была к 11-му классу?
— Железно я умела решать всю первую часть. Во второй были два номера, материал которых просто проходят в 11-м. Ну и многое зависело от варианта. Когда пришла в тот центр, где собиралась готовиться к информатике, сдала пробное тестирование в формате ЕГЭ по всем предметам. По математике тогда получила 80. Меня расстроило, что несколько баллов потеряла просто по невнимательности.
Но когда я шла на разбор — а шла я, потому что не поняла, как решать предпоследнюю задачу, она считается сложной, — преподаватель посмотрел на меня и сказал: «Деточка, тебя в твоей школе явно хорошо готовят, давай ты продолжишь, а если вдруг что-то не поймешь там, придешь сюда. Иначе со всеми остальными тебе будет скучно». Оказалось, на 80 баллов ему до этого в начале года никто не писал.
— По факту тебе за год оставалось научиться решать пару задач.
— А потом нужно было нарешивать. Но и не весь год я готовилась к ЕГЭ. Когда был олимпиадный сезон — это два с половиной месяца, — я решала одни олимпиадные задачи, а они по определению сложнее. Если ты умеешь решать геометрию или параметр на олимпиаде, то и на ЕГЭ ты, скорее всего, их решишь. Идеи проскальзывают везде одни и те же, просто ты их отрабатываешь на другом материале.
Тем, кто хорошо понимает математику, наша учительница давала сайт с задачами вроде как для ЕГЭ, но повышенной сложности. Нашей олимпиадной тусовке, которая сложилась в классе, было это интересно.
Но даже к концу школы оставались варианты, в которых я могла решить не все. Например, последняя задача, она считается самой олимпиадной на ЕГЭ. Все равно нашелся бы тип, который мне не под силу. У меня и «сотка» по математике не чистая, пункт «в» я решила неправильно. Попадись мне там задачи с регионального этапа Всероссийской, я бы тоже многое не решила — я пробовала.
— Кстати, почему ты не пыталась к ней готовиться?
— Во Всероссийской я участвовала, но не проходила на заключительный этап ни по одному предмету. Математика там убийственная — ну для меня. В 11-м классе я впервые попала на регион и решила две или три задачи из десяти.
Школа у нас на Всероссийскую олимпиаду настроена не была, а найти репетиторов, которые готовят даже к перечневым олимпиадам, очень сложно — мы пытались. Я готовилась к перечневым, мне этого хватило, чтобы поступить без вступительных испытаний.
Ожидания и кусок везения
— Я пытаюсь представить твое расписание.
— Уроки были шесть дней в неделю: по будням шесть-семь, по субботам четыре-пять. Плюс два дня были занятия по математике по два часа — но они могли длиться больше или меньше, это было абсолютно варьируемое расписание. Один день я занималась с репетитором английским. Еще просто так ходила на физику, которая считалась подготовкой к ЕГЭ.
Мне было интересно, там собиралась хорошая компания. Почему нет?
В ноябре у меня добавился день, когда я ездила на информатику. Был день, когда я возвращалась в семь вечера, потому что подряд стояли допы по физике и математике. А так после факультативов обычно приходила около 17:00. Потом домашка… Но у меня ощущение, будто в последний год ее стало резко меньше. Хотя скажу так: прорешать вариант по русскому — это для меня не такая большая работа.
По математике — да, заданий было много. Но опять же я просматривала этот список, пробовала решать то, что не умею. Не получалось — дальше спрашивала в школе. А в целом я могла прийти домой, поесть, отложить уроки и погулять: у меня рядом с домом хороший парк. Гуляла, возвращалась и делала, что надо. Иногда засиживалась до 9-10 вечера, но в последний год как будто и режим стал нормальный.
— Как в итоге были дела с информатикой?
— Я не сильна в программировании, никогда не занималась олимпиадным программированием. Знаю Python, но на нем не решается большинство заданий на олимпиадах — там нужен C++. Можно сказать, когда приду в университет, для меня это будет новый мир, потому что по информатике я умею решать только ЕГЭ.
— Все-таки для 100 баллов нужно везение?
— Я знала, что могу получить 100, но в информатике все зависело от варианта.
По математике я очень хотела 100, для меня это в частности был способ сказать спасибо моей учительнице, ну и доказать себе, что я могу.
По русскому на пробниках у меня ни разу не было максимума — то 96, то 98. В английский я не верила совсем и на каждом пробнике делала много ошибок — но, конечно, было 90+. Так что да, кусок везения есть. Но с математикой я бы не сказала, что он велик. Просто я знаю очень широкий спектр заданий и методов.
— Куда два балла делись?
— Я потеряла один первичный балл в задании второй части по информатике. Помню, моя программа решала его минут 15, но ответ получился какой-то странный. Оказалось, у всех с ним были проблемы, но мой одноклассник сказал, что решается все быстро. Я до этого решения не дошла. Возможно, если бы выбрала другой способ и перепроверила свою программу лучше, у меня бы получилось.
— Не обидно, что не 400?
— Нет, за эту задачу мне даже не обидно. Она не из разряда «а вот я могла бы решить, но не решила». Таких задач было две. Во второй я тоже сомневалась, потому что никогда такой тип не видела, но как раз ее логику я поняла и все сделала верно. Для меня это успех.
Когда получила 200 баллов, по информатике от меня многие тоже ждали 100. И эта вера других сыграла со мной злую шутку. Информатика — единственный экзамен, перед которым я волновалась. Я понимала, что тут от меня есть ожидания. До этого никто так прямо не говорил.
— Ожидания чьи? Родителей?
— Нет, они, кстати, так не говорили. Другие близкие. Но я их не виню абсолютно, волновалась-то я.
«Я хороша, но не во всем»
— В Москве еще три человека набрали 395 баллов и выше, но тебя никто не догнал. И по стране в этом году, насколько можно судить по открытым данным, таких результатов больше ни у кого нет. Каково тебе думать, что ты лучшая выпускница?
— Не знаю. Мне было радостно, что такие баллы открывают возможность пойти туда, куда не открывали мои олимпиады. Да, я получила маленькую популярность, это красивое окончание школы: девочка, которая 11 лет была отличницей, закончила так хорошо, впервые в нашей школе человек с 398 баллами… Но я приду в университет — и все обнулится.
— Расхожий портрет отличника такой: это человек, у которого ничего в жизни нет, кроме учебы, а к концу школы — как минимум депрессия и куча загонов. Что скажешь?
— Давно поняла, что хотя бы в своем окружении очень хочу разрушить стереотип отличницы — девочки с двумя косичками в очках, которая только сидит за учебниками.
Да, одноклассники иногда говорили: «Ну это ты можешь решить, а мы — нет». Да, я считалась самой сильной в классе, в параллели, и даже ребята из других классов говорили такое. Но я знала свои слабости.
В какой-то момент думала: «А я ли это? Не наигранный ли это образ идеальной девушки?» Но нет, в школе я не играла, просто для меня было нормально не говорить о своих сомнениях, переживаниях. Я разговаривала с друзьями, обсуждала трудности, но мои чувства не выходили на всеобщее обозрение. Поэтому, возможно, многие не понимали, что на самом деле не все идеально в моей жизни.
«Отличница» у меня никогда не ассоциировалась с депрессухой. Мне нравилось учиться.
Но точно для меня было бы очень страшно, если бы меня считали человеком, который умеет только хорошо учиться.
— Чем живешь помимо учебы?
— Я долго ходила в музыкальную школу, у нас был свой коллектив: я играла на блок-флейте и фортепиано (общее), меня часто звали на концерты и конкурсы. Училась я там по 8-й класс включительно, но ходила играть и выступать в 9-м и даже в 10-м, когда не было дистанционки. В последний год на это уже не было времени.
Люблю природу, прогулки, концерты, выставки. У меня много друзей, которые увлекаются разным искусством, поэтому я с удовольствием куда-то выбираюсь. Ну и лингвистика, я даже занималась в выездных школах. Для меня это не совсем учеба… Это искусство плюс математические задачки, просто на уровне языка. Для моего класса она была чем-то необычным.
— Какие у тебя слабые стороны?
— Другие предметы я бы не сдала на такие баллы, даже если бы очень сильно старалась. Я оцениваю себя здраво. Есть то, в чем я хороша, но хороша я не во всем.
По моему рассказу все могут посчитать, что я дисциплинированный человек, но со школой так получилось, потому что мне было интересно, на интересе я могу очень далеко уехать. А если, например, нужно себя заставить заниматься спортом каждый день или делать какую-то полезную вещь для здоровья, тут дисциплина страдает.
Мне очень сложно принимать решения. Иногда жду, что на какой-то конкретный вариант у меня екнет сердце и я пойму, что это именно оно. Но не всегда так бывает. Нужно просто рассмотреть плюсы-минусы и объективно выбрать, а я не могу.
Еще мне сложно знакомиться в совсем-совсем новых компаниях. Сейчас понимаю, что все, с кем я познакомилась за последний год, — это люди, которые подошли ко мне первые или которые как-то связаны с моими знакомыми.
Но точно не могу сказать, что я человек с заниженной самооценкой. У меня бывают перепады настроения. Бывает ощущение, что я на волне и все у меня получается. Бывает, что-то не получается, и это может выбить из колеи. Но не было продолжительных периодов, когда я считала, что у меня все плохо и я ничего не добьюсь.
Насколько самооценка завышена и завышена ли она, виднее другим. Я могу оценить только свои достижения. И те достижения, которые у меня есть, — это то, на что я наработала. Да, толика удачи, толика чего-то врожденного, к чему-то есть предрасположенность. Но я работала.
Семья вузовских преподавателей
— Что самое главное, на твой взгляд, тебе дала семья в последний год?
— Поддержку. Когда я говорила, что я не могу, устала и хочу отдохнуть, мне отвечали: «Ну ты иди отдохни все-таки». Если что-то не получалось, успокаивали. Я шла к родителям, бабушке, дедушке: «Мне нужно поговорить». И мы говорили, делали выводы. Конечно, поддержка была в том числе бытовая: готовая еда, тепло, уют, мне могли помочь по урокам, если я не понимала какую-то тему — моя семья в этом разбирается.
Мама преподает в институте на компьютерной безопасности, папа связист, он работает по специальности и тоже преподает в институте.
Дедушка — университетский преподаватель. Все в семье технари. Старший брат выбрал другой путь, ушел не в техническую сферу, но ему комфортно жить, и это хорошо.
— Как часто родные помогали тебе по учебе?
— Меня никогда не натаскивали, да мне это было и не нужно. Была физика в моей жизни, которую до 10-го класса я не понимала. Тогда шла к бабушке, дедушке, маме: «Ну и что это? Объясните мне, почему это так работает». Они даже скачали электронные версии моих учебников — читали их, перерабатывали внутри себя, дополняли и пересказывали мне заново, чтобы я могла понять.
По математике мы с мамой тоже иногда решали задачки, но они были повышенного уровня — какая-нибудь геометрия: «Мам, я не понимаю». К какой-то задаче могли возвращаться через час, два, на следующий день — и вдруг она у нас решалась.
— То, что ты росла в семье университетских преподавателей, накладывало ответственность?
— Мне никогда не ставили никаких стандартов. Отличница, которая пошла бы по технической специальности… Возможно, эта идея в доме витала, но никогда напрямую не озвучивалась.
Я стала отличницей не потому, что у меня в семье все хорошо учились.
А техническое образование, которое выбрала в конце концов… До этого у меня была идея пойти на другую специальность, и я очень долго объясняла родителям, что это классная специальность и что я туда очень хочу.
— Что за специальность?
— Фундаментальная и компьютерная лингвистика. Я рассказала им, что там не просто надо учить языки и быть переводчиком, и открыла, как это прикольно и интересно. Но в итоге все равно выбрала другой путь и поступила на компьютерную безопасность. Да, он оказался в той же сфере, в которой работают и родители, и бабушка с дедушкой.
— Ты поступила в ВШЭ. Почему не в тот вуз, где преподают родители?
— Такая мысль была, но именно потому, что там преподают родители, я и не пошла. Скажем так, мама была против. В «Вышку» я изначально хотела на компьютерную лингвистику. Потом, когда лингвистика вдруг осталась только хобби и появилась безопасность, стала рассматривать МФТИ, «Бауманку», ВШЭ и вуз, в котором преподают родители.
— Секретный вуз.
— Не буду его называть. Мама и папа преподавали бы у меня, и мы решили, что это неправильно. Не потому, что они бы меня заваливали или натаскивали, это не в стиле моих родителей. Но сама ситуация, когда два преподавателя с одной фамилией, а тут появляется студентка с такой же, — не очень.
Из ВШЭ у нас были знакомые преподаватели, мы могли пообщаться. Мама знает этот вуз, считает его хорошим, поэтому сказала: «Если хочешь, имеет смысл туда идти». В этом году на моей специальности 40 бюджетных мест, 10 — для тех, кого зачисляют без вступительных испытаний, среди них я.
— А в другой город не хотела, чтобы уехать от родителей? В Питер, например.
— Я могла, и мои друзья едут учиться в Питер, причем тоже компьютерным специальностям. Но никакой из университетов меня не привлек, и я была не до конца готова прямо сейчас начать совсем взрослую жизнь. Мне нужен переходный период, а не так, что ты из теплого семейного круга сразу попадаешь в общагу.
Практик против ученого
— Чем занимается специалист по компьютерной безопасности?
— Он делает антивирусные программы, работает в компаниях, где нужно защитить электронные документы, конфиденциальную информацию.
— Ты хочешь быть практиком или идти в науку?
— Практиком, совершенно точно. Я участвовала в маленьких исследованиях с другими школьниками и в какой-то момент поняла, что собирать данные, придумывать гипотезы — ну не мое это. Я смотрю на людей, которым интересна наука и которые хотят ее двигать, я рада, что им это нравится, а потом смотрю на себя…
Лучше буду работать там, где это реально поможет человеку или компании.
Мне важно, чтобы у меня был заработок и я могла жить одна. Сейчас не ожидаю от себя, что буду зарабатывать безумно много и смогу ни в чем себе не отказывать. Но я понимаю, что и мой мозг, и моя сфера дают возможность жить спокойно и в достатке.
— Если бы появилась возможность ни в чем себе не отказывать, что бы ты сделала?
— Хоть как-то занялась бы благотворительностью. Возможно, путешествовала бы по России и за ее пределами. Наверное, куда-то съездила бы с семьей, купила бы полезную мне современную технику.
— А из нематериального?
— Хочется исправить большинство слабостей моего характера. У меня прекрасный круг общения. Возможно, я бы хотела его расширить за счет людей из разных сфер и стать ближе с теми, с кем общаюсь сейчас.
Фото: Жанна Фашаян
